Адвокатов, защищавших участников собрания, не допускали к подзащитным в следственный изолятор КГБ. Поскольку обжалование этих действий было безрезультатным, адвокаты сообщили о данном факте в СМИ. 5 января 2011 года Министерство юстиции вынесло Олегу Агееву предписание в связи с его интервью о порядке содержания задержанных в СИЗО КГБ с предложением принять меры «по недопущению фактов искажения информации». В отношении него была инициирована проверка КГБ, в ходе которой сотрудники КГБ предприняли попытку изъятия деловых документов адвоката. Затем последовала проверка Министерства юстиции, в результате которой 14 февраля 2011 года Минюстом, как лицензирующим органом, было принято решение  о прекращении действия адвокатской лицензии Олега Агеева. После обращения в суд с жалобой на данное решение в августе 2011 года по инициативе КГБ в отношении Олега Агеева было возбуждено уголовное дело по обвинению якобы в подделке документов (ч. 2 ст. 380 Уголовного кодекса Республики Беларусь). Несмотря на незаконность обвинения, повторное рассмотрение дела в суде после отмены первоначального обвинительного приговора, Олег Агеев был признан виновным и приговорен к штрафу.

Олег Агеев обжаловал решение Министерства юстиции о прекращении действия его адвокатской лицензии. Суть его правовой позиции заключалась в том, что примененная в отношении него процедура лишения статуса адвоката по решению органа исполнительной власти, лицензирующего органа – Министерства юстиции – противоречит принципу независимости адвокатов. Данный принцип является конституционным и вытекает из международных актов «твердого» и «мягкого» права (Международного пакта о гражданских и политических правах, Основных принципов, касающихся роли юристов).

Такая правовая аргументация, основанная на применении конституционных и международно-правовых принципов, позволила вести в суде спор не на уровне наличия или отсутствия в действиях адвоката того или иного нарушения (что со стороны Минюста намеренно использовалось для маргинализации его деятельности), а на уровне оценки действий органа исполнительной власти на предмет их соответствия Конституции и международным обязательствам, принятым государством. Такой подход дал возможность продемонстрировать нарушение свободы выражения мнения и дискриминацию в отношении адвоката, факт воспрепятствования его деятельности и, как следствие, нарушение права на защиту его клиентов.

После исчерпания внутренних средств правовой защиты – обжалования решения Минюста в суд первой, а затем кассационной (тогда) инстанции (жалоба), которые отказали в удовлетворении жалобы, О. Агеев обратился с индивидуальным сообщением в Комитет по правам человека, который создан для контроля и мониторинга выполнения Международного пакта о гражданских и политических правах государствами – участниками этого международного договора. Согласно Первому Факультативному протоколу Комитет по правам человека имеет компетенцию принимать и рассматривать сообщения лиц, утверждающих о нарушении государствами-участниками их прав, предусмотренных Пактом. Пакт ратифицирован Республикой Беларусь в 1973 году, Факультативный протокол – в 1992 году. Поэтому Комитет по правам человека имеет компетенцию рассматривать жалобы от лиц, находящихся под юрисдикцией Беларуси.

В 2016 году в рамках состязательной процедуры и коммуникации по Правилам процедуры Комитета по правам человека государство предоставило свою информацию (1, 2) по сообщению. Автор сообщения О. Агеев представил свои возражения на информацию государства. В настоящий момент (декабрь 2020 года) сообщение ждет рассмотрения на заседании одной из сессий Комитета по правам человека, где будет вынесено его решение по сообщению (соображения), которое затем будет направлено государству и опубликовано.

В данном материале публикуется кассационная жалоба на решение об отказе в удовлетворении жалобы на действия Министерства юстиции по прекращению лицензии О. Агеева, сообщение в Комитет по правам человека и документы, направленные государством в рамках коммуникации с Комитетом (1, 2) и заявителем (текст).