БОльшая часть белорусского общества впервые столкнулась с массовыми проблемами с правом именно после выборов 2020 года. Внезапно появились в административных процессах легендированные свидетели, которые не были предусмотрены Кодексом об административных правонарушениях, свидетели из милиции вдруг оказались самыми вызывающими доверие у судей, несмотря на то, что путались в показаниях и не могли ничего вспомнить об обстоятельствах событий, оказалось, что сбор подписей за отзыв депутатов является наказуемым в рамках КоАП. И под все это подводилось должностными лицами судов, прокуратуры и других органов законное и внезаконное, но не вызывавшее никаких эмоций у тех органов, которые должны были реагировать, обоснование. Как будто так можно и так правильно. И адвокаты, как и другие юристы оказались в очень неприятном положении – с одной стороны, прямых ответов, что же происходит, в текстах нормативных актов нет, с другой стороны – понятно, что происходит что-то не то. Кто-то смог себя убедить, что это противоречие его не касается, особенно если не спорить с государством, а кто-то пребывает до сих пор в состоянии острого внутреннего конфликта от того, как должно быть и от того, как есть.
Итак, попробуем разобраться, что же произошло с правом.

1. Право утратило изначальные смыслы и свое предназначение.

Прежде всего, право перестало восприниматься как часть системы управления обществом, как то, что может ограничить власть и как то, что может балансировать интересы личности и общества, общества и власти. Вообще, право нельзя понимать отрывочно от процессов управления обществом. Право должно быть инструментом, который дает возможность обществу жить и отстаивать свои интересы в такой форме жизнедеятельности как государство. В государстве есть органы власти, наделенные полномочиями, у государства ресурсы, аппарат, и право в нормальном обществе выполняет роль по защите интересов человека и по балансировке интересов членов общества между собой в спорных ситуациях и спорных отношениях. В Беларуси право эту роль не выполняло никогда. Некоторая “свобода” имелась в гражданских и хозяйственных спорах, но это именно потому, что другой стороной не было государство. Там где появлялось государство - право не работало. И это не техническая проблема ложно понятого судьями или другими правоприменителями “государственного интереса”. Это целенаправленный процесс по выхолащиванию права.
Негативная ситуация с правом развивалась достаточно давно, выборы 2020 просто стали точкой концентрации дисфункции права. Ведь право не перестает работать вдруг: для этого власть сначала убивает вот это, потом вот это, потом вот это, а потом просто получается ситуация, когда произносится “иногда не до законов” и это не воспринимается правоприменителями как что-то необычное.

2. Государственный интерес – это нонсенс.

Причиной такого выхолащивания права, замена его роли с роли “договариваться обществу, как жить” на роль “управлять обществом” является появление у государственного аппарата самостоятельных интересов, не являющихся интересами общества. Целеполагание конкретных элит заключается в том, чтобы не допустить вмешательство в свою власть, а право в нормальных правопорядках - это инструмент ограничения силы власти. Право в Беларуси стало играть другую роль - не допустить вмешательства кого-то либо в деятельность власти, исключить право из инструментов саморегулирования общества, и превратить в инструмент, с помощью которого власть будет решать свои задачи, “управлять” обществом по своим лекалам.
Это легко демонстрируется такой закономерностью: как только может появиться вмешательство в дела власти - сразу возникает проблема с правом и правоприменением. Но право - это инструмент обоюдоострый. Право является правом только тогда, когда работает во все концы, предсказуемо, обязательно для всех. Когда право может использоваться всеми для защиты, тогда может укрепляться логика и роль права. Что в Беларуси случилось – система управления была направлена на то, чтобы уничтожить систему сдержек и противовесов – независимость судов, прокуратуры, адвокатуры - все последовательно уничтожено. Были уничтожены все инструменты, которые могли бы сдерживать власть.


3. Право сильным не писано.

Право тоже попало под этот каток устранения любых угроз государственной власти, государственным органам. Постепенно возможность применять право против сильной стороны, которой является государство, ограничивалась. Был сформировано уже не одно поколение управленцев, которые мыслят "мы государство, мы выражаем интересы народа и все, что мы считаем нужным – это правильно". Например, зачастую законы принимаются не наперед, а для того, чтобы узаконить практику. То есть, практика сначала без оглядки на существующие ограничения создается госорганами, которые себя считают всегда правыми, а потом подтягивается такая мелочь, как утвердить в законе (например, изменение административного процесса в части легендирования свидетелей, использования балаклав без изменений законодательства). Практика задает тон, даже переступая прямые ограничения. В системе управления возможность для усмотрения представителей власти ничем не ограничена, права там нет. Право используется постфактум, чтобы дооформить удобную для себя модель своих действий по отношению к управляемым. И таким образом мы получили, что целесообразность выше права, что иногда не до законов не режет глаз, с этим все соглашаются. Право в Беларуси сегодня является инструментом этатизма, все, что делается, якобы, ради государства - правильно и полезно.
В качестве примера можно вспомнить, как сработали институты, которые в других странах призваны следить за верховенством права, за законностью – адвокатура, прокуратура, суд – в тот момент, когда правоохранительные органы в нарушение закона начали легендировать свидетелей в административных процессах. Ни один из институтов даже “ломать” не пришлось – все институты на уровне руководства и лиц, принимающих решения полностью согласились с тем, что рамка права не действует на определенные государственные органы, в определенных ситуациях, когда государственным органам очень нужно.

4. Право – бесполезный инструмент для всех.

По сути, право сейчас не нужно никому. Государству не нужно, потому что есть репрессивный аппарат и подразумеваемая возможность представителям государства по своему усмотрению действовать, несмотря на писанный закон. Гражданам право не нужно, потому что граждане видят, что право не работает. В таких условиях общество не может дорасти до других установок в отношении права - общество каждый день получает превентивную прививку от осознания того, что право может работать по-другому.
Даже в момент включения в нормативные акты, в Конституцию прав человека, декларативных заявлений практически все нормы об ограничении прав государства, государственных органов носили ритуальный характер, потому что было совсем неудобно не прописывать это. Ритуальный характер общеправовых принципов и прав был ликвидирован, как только появилась экстремальная ситуация. А структур и институтов, которые должны это были защищать, не нашлось – они все подчинены исполнительной власти. Примерно как сейчас происходит с изменениями Конституции в части недопущения агрессии с территории Беларуси – никто всерьез не считает эту норму не ритуальной, никто из тех, кого эта норма должна ограничивать, даже близко не верит в то, что какое-то право может их ограничивать, это же не для них писалось.
Юристу осталось только цинично пользоваться тем, что написано и что еще кое-как выполняется, и работать в тех сферах, где нет столкновения с интересами государства.

5. Недостатки правовой культуры.

Вся правовая культура – признавать право как авторитет, как инструмент влияния –в белорусском обществе отсутствовала уже очень много лет Ее не было ни в СССР, ни до него, ни после, с небольшим окошком в 91-94 годах. Одна из проблем правовой культуры сегодня - появление людей, которым можно нарушать закон, а остальные воспринимают это как должное. Эти люди не рассматривают закон как что-то, чему они они должны подчиняться, они же на страже интересов государства. По этому поводу можно вспомнить, что еще Жуковский писал: "Проблема России в том, что каждый руководитель пытается быть как император, то есть, вне закона". Тот же Жуковский писал императору – “Ты должен подчиняться законам, иначе каждый мелкий чиновник будет тебе подражать и пытаться быть вне закона” (цитата приведена не дословно, исключительно для передачи смысла).

1. Мало побороть симптомы, необходимо искоренить причину.

Конечно же, для достижения устойчивого результата необходимо бороться с причиной, а не с симптомами. Большая роль в изменении роли права принадлежит политическим элитам - как они видят себя, как они видят регулирование себя правом. Политическая воля должна быть четко сформулирована - жить всем, включая власть, государственные органы, по закону, легитимному закону, принимаемому легитимными представительными органами в рамках легитимной процедуры поиска общественного консенсуса и достижения общественной, а не узурпированной кем-то справедливости. Также права не может быть без разделения властей. Это два минимальных условия, чтобы обществу жить по закону.
Почему важно говорить о разделении властей. Это политическая установка на изменение роли персоналий в жизни общества на роль институтов. В США с Трампом была продемонстирована картина - важна не личность, важны институты. Трамп пришел и не задержался. Система потому и система, что она не зависит от персоналий. Система не предупреждает приход диктатора к власти, система делает невозможным задержаться диктатору у власти. Суд в системе разделения властей играет роль не оформителя воли политической элиты, а производит право и смыслы.

2. Право – инструмент поиска баланса между множеством равноправных игроков.

Праву нужно вернуть смысл, обществу необходимо вернуть потребность в праве, а потребность в праве будет тогда, когда будет много игроков, которым надо будет как-то регулировать между собой отношения. Это такие игроки, как группы и институты в обществе, бизнес, институты в государстве. Когда один центр принятия всех решений в стране, право деградирует до системы приказов “как надо власти”. Необходимо создание институтов, должны быть урегулированы и созданы, должны работать прозрачно.
Если говорить непосредственно о характеристиках права, то для “правильного” права всегда характерны прозрачность и дискуссионность выработки решений. Еще одним элементом права является аргументация. Следует отметить, что это не привычки богатых, “белых” стран, в которых, якобы, судья может позволить себе год писать решение, это стандартное требование и важная часть верховенства права.
В нормальных правовых системах ты читаешь решение и его понимаешь, можешь не соглашаться, но понимаешь. У нас деградация достигла одного из локальных максимумов - вообще не востребована аргументация, решения написаны с минимумом аргументации, в том числе, правовой, то есть, объясняющей, что именно за ситуация происходит, какие интересы сталкиваются, что именно должно учитываться при вынесении решения. Аргументация жизненно необходима для верифицируемости судебного решения. Верифицируемое решение имеет место тогда, когда каждый может полностью проследить логику и мыслительный процесс судьи при вынесении решения.
Также должна быть культура обсуждения нормативных актов - зачем мы принимаем нормативный акт, какую проблему собираемся решить. Это все должно быть прозрачно. Логично, что те обоснования, с которыми принимается 100% белорусских нормативных актов, а именно “с целью совершенствования правового регулирования” не дает никакого представления о целях регулирования. А не зная цели регулирования, не понимая, какое место занимает нормативный акт в общей системе достижения справедливости, не понимая, какую проблему планировалось решить правовым регулированием, суд оторвал от реальности и принимает совершенно

3. Право нуждается в доверии.

Право - создание человеческих умов, права нет за пределами человеческого общества, и единственное, что заставляет его работать - это доверие членов общества. Разделение ветвей власти - один из инструментов возврата доверия. Прозрачность правоприменения – второй инструмент. Правильное правоприменение должно быть в приоритете, ведь все убедились, что в Беларуси было право, но не функционировало. Законы написаны, а права не было. Доверие к праву развивается, в том числе, через демонстрацию, что оно работает, что оно прозрачно, что нет никаких подковерных игр, нет никаких субъектов, на которых право не распространяется. Кроме прочего крайне необходимо правовое образование, с раннего возраста - что такое демократия, как она работает, например, школьные выборы - это уже элемент такого образования. Речь идет не о примитивном вещании “знай свои права потребителя”, а об общественном устройстве, регулировании взаимоотношения общества и государственных органов, о законности законов и законности инструментов принятия законов. Доверие и понимание должно формироваться с детства.

4. Право возрождается с головы.

Модель поведения, модель отношения к праву очень сильно зависит от отношения руководства страны. Значение отношения политического руководства страны к праву может быть ниже в обществах с устройчивыми традициями, но это не про нас. У нас люди привыкли отражать лидера. У нас нет ни одной традиции, ни одного закона, которому было бы хотя бы 100 лет. Поэтому отношение к праву транслируется сверху. Если эта воля уважает право, то и другие будут уважать. У нас сложился стереотип, чем выше должность, тем меньше ответственность людей перед законом. Показательные порки чиновников или коррупционные разборки не имеют ничего общего с правом или правовыми механизмами: никому и в голову в Беларуси не придет мысль, что что-то из этого случилось, потому что это сработало право или правовые механизмы. А в правовом государстве любое должностное лицо консолидирует интересы группы лиц, и за счет доверия, которое ему дают, оно должно быть безукоризненным, должно выполнять законы, а не наоборот - считать себя не связанным ими.

5. Скорее всего, следует вести речь о полной деконструкции существующей системы с заменой персонального состава всех органов, имеющих отношение к праву.

Взгляд на право как на что-то, что ограничивает и регулирует “простых” людей и бизнес, но никак не является инструментом ограничения власти, видимо, является глубокой частью мировоззрения правоприменительных органов. Это мировоззрение формировалось очень долго, и, скорее всего, уже не может быть поменяно – любой готов взять под козырек и исполнить то, что приказали сверху. Даже если будет демократия, изменение режима - в головах ничего не поменяется. Правоприменители уже живут с идеей "не до законов", и это кардинально не про право, это про исполнительство законов, но не про верховенство права. Чинить в современной правовой системе, видимо, нечего и некого, легче отстроить заново. Но так будет сложно. Полезно изучить историю других стран. Например, реформа школы в Украине. Реформа идет, но люди старые – учителей необходимо кратно больше, чем тех же милиционеров или судей. И вот в украинской школе работают те же советские директоры, такие же учителя, но транслируют новые вещи, но транслируют как бы заучено, а в голове другое понимание школы. Понятно, что с них это требуют сверху, первое поколение учителей после трансформации будет таким, но в конце концов придет директор, который и не будет знать, как можно по-другому. Поэтому важна воля сверху. Кто не встраивается в рамку требований, кто не готов работать по новому - просто уходит из профессии без каких-либо даже принудительных процессов – просто требования стали другие, им очень много исполнителей “не до закона” не будет соответствовать.

Готовых решений очень мало, а возможностей у юристов еще меньше. Юристы это кровь правовой системы, именно через юристов право работает. И именно разрушение системы подготовки юристов для работы в условиях правового государства позволяет формировать юридическое сообщество исполнителей самых бредовых и самых незаконных законов. К сожалению такова реальность.
Следует отметить, что этика любой профессии, в том числе, юристов, в качестве одного из защищаемых контуров, в качестве одного из объектов, который должен защищать каждый юрист называет саму профессию юриста. То есть, каждый юрист должен действовать в интересах профессии юриста и инструментов работы юриста – права. Роль юристов в защите системы права - работать так, как будто право справедливое, а закон - законный. Юрист должен хорошо понимать систему права, реальную иерархию права, международные стандарты и обязательства. Необходимо не играть в неправильное право, необходимо наряду со стандартной работой по доказательствам, обоснованиям и прочем, что необходимо делать в процессе, также заявлять о нарушении прав, о Международном пакте о гражданских и политических правах, о Конституции. Правовая культура может соблюдаться даже в случае неправовых законов - есть вышестоящие законы, есть Конституция, есть международные акты.
Юристы также служат ролевой моделью поведения по отношению к праву. И если в юристах не воспитано уважение к праву, если право не воспринимается, как инструмент защиты слабых, то необходимо переливание крови. Вообще, сила судебной системы определяет силу общества. В сильных обществах сильные судебные системы и наоборот.
Юристам самим очень важно знать и понимать, зачем юристы нужны, насколько важно им самим себя правильно вести себя. Юристы должны понимать, что они палладины права - посвятили свою жизнь праву. Если юрист вещает "право как паутина - слабый завязнет, сильный прорвется", если все будут видеть, что тот, кто посвятил свебя праву, ведет себя без уважения к праву, то так и будет перениматься всеми.
Юристы (не судьи и не прокуроры, и уж точно не следователи) своими действиями, своими полномочиями, петициями, выступлениями не могут, конечно же, обеспечить верховенство права, разделение властей – те инструменты, которые могут вернуть праву его роль и функциональность, но юристы уже сейчас могут просвещать, менять сознание, проявлять гражданскую активность. Сейчас людей убеждают, что все, что происходит - это нормально. Поэтому юристам очень важно быть теми мальчиками в сказке про голого короля – важно не молчать, разъяснять окружающим и клиентам, как работает право, что не так сейчас в праве, почему принимаемые законы не имеют никакого отношения к праву.
У юристов должна быть развита совесть. Наивысшая степень совести - честь. Честь - формализованная модель поведения. Поэтому судьи в правовых государствах смотрят на дела с точки зрения чести - нарушен порядок и справедливость или нет, и как они должны быть восстановлены с позиции морали. Для юриста диалог "Королева не может так сделать - А почему? - Потому что не может" должен быть моделью поведения, когда отсутствие писанного закона, но не говорит об отсутствии правила и морали. Очень важно юристу, даже будучи вынужденным играть по неправильным, незаконным правилам и законам, понимать, что это неправильно и понимать, как правильно. Самое страшное - когда юрист начинает говорить словами "Все нормально, так и должно быть". Видимо, юристам правильно было бы не просто честно выполнять свою работу, но и защищать ситуацию, когда есть несправедливость.